Остафьево

События. Часть 14

Неизвестный художник. Прогулка в остафьевском парке. 1849

К 1824 году долг Вяземского достиг более полумиллиона рублей. Пытаясь выйти из затруднительного положения, Вяземский предложил своим костромским крестьянам откупиться. Но назначенная для выкупа сумма была велика, и они не смогли этого сделать. Тогда Вяземский, по его словам, приступил к бессовестным мерам – продаже части имения. Объясняя свой поступок, Вяземский писал А.И. Тургеневу: «Я прокипятил на картах около полумиллиона; там пришел упадок моих дел фабричных и вообще хозяйственных, там переселение в Варшаву и внезапный выезд оттуда ... Вот история моих финансов ... Продаю, потому что иного не остается...» В июне 1824 года он продал село Спасское с деревнями в Тверской губернии. «Мое дело кончено,– писал он А.И. Тургеневу,– деньги получены, теперь идет расплата. Старые грехи прорвали плотину и несутся через меня... Хочу решительно взяться за ум...» А жене он писал: «Я приехал в Москву, плачу и плачу...»

Отныне Вяземские стали экономить на всем. Достаточно сравнить ведомость расходов Вяземских за 1822 и 1825 годы. В 1822 году расход составил 171 тысячу рублей, а в 1825 году – всего 42 тысячи. Так как жизнь в деревне была намного дешевле, они старались больше находиться в Остафьеве, а московский дом (Во время пребывания Вяземского в Варшаве «его управитель сделал ему славный сюрприз. Ничего не говоря, из epargnes доходов купил место в Чернышевском переулке и выстроил князю славный дом, каменный, тысяч в 40...». Он был продан Вяземским в 1840-х годах.) сдавали внаем. «На зиму едем в Остафьево, потому что жить нечем,– писал Петр Андреевич Тургеневу и Жуковскому в сентябре 1826 года. -Вдобавок ко всему сгорело у меня дочиста костромское село. Совершенно не знаю, что придется делать. Служить нет охоты и никакой пользы не предвижу. Из совести, из любви ко благу служить у нас не можно, по крайней мере с моим образом мыслей: из денег не стоит того, потому что денег дадут немного...»

В то время Вяземский часто подумывал об эмиграции. «Ради бога, перетащите меня в Ирландию!»– говорил он друзьям. Но вскоре отказался от этой мысли. Скрепя сердце Вяземский пошел на примирение с царем и правительством, считая, что другого выхода у него нет.

В 1829 году он написал «Исповедь», которая была опубликована под названием «Записка о князе Вяземском им самим составленная». «Исповедь» была показана Николаю I, но не удовлетворила царя. От Вяземского потребовали унизительного извинения перед великим князем Константином Павловичем, к которому он в свое время в Варшаве якобы отнесся без должного уважения.

В апреле 1830 года Вяземский был принят на службу чиновником по особым поручениям при министре финансов Е.Ф. Канкрине, хотя выражал желание служить по дипломатической части или Министерству народного просвещения. Это угнетало его. Признав неизбежным для себя подчинение, он долго еще сохранял оппозиционные настроения. Свидетельство тому – исполненные горечи его письма к жене, друзьям, а также записные книжки 1830-1840-х годов.

«Увидим, что будет,– писал он Тургеневу из Петербурга,– но приходило так, что непременно должно было мне или в службу или вон из России... Не знаю еще, как строить свое будущее: здесь дорого жить всем домом, а розно жить тяжело».

Все мысли Вяземского в это время обращены к Остафьеву, где находилась его семья. «Зачем я не в Остафьеве...» «Отчего же вы живете в такой нужде?»– спрашивал он Веру Федоровну. «Идет ли фабрика теперь порядком?» «Что проспект большой дороги? Что деревья на пригорке налево от дома... Пуще всего расчищай те места, где вырублены были рощи и посейте овес осенью...»

«Троицын день! Жаль мне, что я не с Вами в Остафьеве... Ты, верно, без меня не дашь сельского бала остафьевским красавицам». «Где, когда и как выгоднее покупать шерсть?.. Нельзя ли прибавить несколько станов к 30 уже существующим?.. Что будет стоить построение сукновальни?.. Как идет... уплата в опекунский совет?.. » «Много ли будет у вас плодов?»

В августе 1830 года Вяземский был командирован в Москву в качестве члена Общего присутствия Департамента внешней торговли для устройства промышленной выставки и пробыл там до конца 1831 года, часто бывая в Остафьеве. В это время в усадьбе гостили Екатерина Андреевна и Софья Николаевна Карамзины, А.И. Тургенев и И. И. Дмитриев. «Жаль, что тебя здесь нет...»– писал Вяземский Пушкину.

В Остафьеве в «полном присутствии» за обедом читали вслух шутливое письмо Пушкина с «арзамасской грамотой» по случаю присвоения Петру Андреевичу звания камергера. Отсюда шли письма Вяземского Пушкину с предложением издавать совместно журнал: «Пожалуй, давай готовить альманах ... Страниц двадцать или тридцать напилим славных».