Остафьево

События. Часть 12

Слева: Неизвестный художник, портрет А.С. Грибоедова, 1820-е гг. Справа: И.И. Матюшин, портрет В.К. Кюхельбекера, 1880-е гг

В начале декабря в Москву вернулся А.С. Пушкин. Уже на следующий день Вяземский знал об этом от своего управляющего Демида Федоровича Муромцева, который среди отчета по хозяйственным делам как бы между прочим сообщил: «Александр Сергеевич Пушкин приехал в Москву в пятницу 5 декабря. Остановился в трактире Обера». День спустя он писал Вяземскому: «Александр Сергеевич Пушкин заходил ко мне сейчас на двор, велел вам всем кланяться...» (В сообщениях Д.Ф.Муромцева есть еще два упоминания о Пушкине. Одно из них от 13 октября 1830 года: «Александра Сергеевича Пушкина человека я видел, он мне сказывал, писал Пушкин к брату Льву Сергеевичу, что он проживет до зимнего пути в деревне, потому надо ехать ему в Москву через семь карантинов и на каждом простоять две недели...» И второе от 8 января 1831 года: «Пушкин А.С. сказал «Книг нет и писать нечего»).

Через несколько дней после посещения московского дома Вяземских Пушкин отправился в Остафьево. Об этом приезде Петр Андреевич вспоминал так: «Уже при последних издыханиях холеры навестил меня в Остафьеве Пушкин. Разумеется, не отпустил я его от себя без прочтения всего написанного мною. Он слушал меня с живым сочувствием приятеля, и судил о труде моем с авторитетом писателя опытного и критика меткого, строгого и светлого. Вообще более хвалил он, нежели критиковал...» На полях рукописи Вяземского сохранились сделанные Пушкиным пометы.

Пушкин тоже читал Вяземскому произведения, созданные им в знаменитую болдинскую осень. «Он много написал в деревне,– отмечал Вяземский,– привел в порядок 8 и 9 главу Онегина, ею и кончает; из 10-й, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе и следующих – славная хроника; куплеты: Я мещанин, я мещанин; епиграмму на Булгарина за Арапа; написал несколько повестей в прозе, полемических статей, драматических сцен в стихах: Дон-Жуана, Моцарта и Салиери; у вдохновенного Никиты, у осторожного Ильи». «... День, проведенный у меня Пушкиным, был для меня праздничным днем».

Об этом же пребывании Пушкина в Остафьеве вспоминал и сын Вяземского Павел, которому в то время было десять лет. «Я живо помню, как он во время семейного вечернего чая расхаживал по комнате, не то плавая, не то как будто катаясь на коньках, и, потирая руки, декламировал...»

После отъезда из Остафьева Пушкин вновь стремится сюда. «К тебе собираюсь...» – пишет он Вяземскому в конце декабря. Приехать до Нового года Пушкин не смог, а 2 января 1831 года сообщил: «На днях у тебя буду...» Пушкин появился в Остафьеве 4 января. «Жаль мне, что ты не был у нас в воскресенье,– писал Вяземский А. Я. Булгакову. – У нас был уголок Москвы... Был Денис Давыдов, Трубецкой, Пушкин, Муханов, Четвертинские; к вечеру съехались соседки, запиликала... скрипка и пошел бал балом». А в письме к Плетневу он сообщал: «Пушкин был у меня два раза в деревне, все так же мил и все тот же жених...»

Через несколько месяцев после свадьбы Пушкин с женой уехали в Петербург, и дружеские связи его с Вяземским продолжались уже в столице. Они вместе сотрудничали в «Литературной газете», которую с января 1830 года издавал А. Дельвиг, а позже Вяземский стал бессменным сотрудником пушкинского «Современника».

В опальные годы Петр Андреевич сблизился с будущими декабристами М.Ф. Орловым, А.А. Бестужевым-Марлинским и К.Ф. Рылеевым, был близок к их программным установкам, сотрудничал с ними в альманахе «Полярная звезда», помогал в издании книг. «Я завидую Вашей жизни – посреди семейства, вдалеке от сплетней и рядом с природою,– писал Вяземскому А.А. Бестужев.– Может, скоро увижусь с Вами в Москве или в Остафьеве...»

Вяземский одновременно сотрудничал и в альманахе «Северные цветы», издаваемом А.А. Дельвигом. В августе 1823 года, собираясь издавать альманах «Мнемозина», за советом и поддержкой в Остафьево приезжал В.К.Кюхельбекер, в судьбе которого Петр Андреевич принимал горячее участие. «Кюхельбекер привез мне в Остафьево сам письмо твое... – писал Вяземский А.И. Тургеневу.– Теперь затевает он выдавать журнА.И. кажется, он на это дело способен. Талант его продвинулся. Но вот беда: позволят ли?»

Петр Андреевич содействовал выходу в свет «Мнемозины», которая по своему направлению примыкала к «Полярной звезде». В альманахе печатались Пушкин, Вяземский, Боратынский, Языков, Давыдов и другие. В январе 1825 года здесь появился первый печатный отзыв с комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума», которая была запрещена к постановке. Одним из первых слушателей еще не опубликованной комедии был П.А. Вяземский. «Скоро после приезда в Москву, Грибоедов читал у меня и про одного меня комедию свою»,– вспоминал он. В комедии упомянут и сам Вяземский, и его теща Прасковья Юрьевна Кологривова. «Под именем князя Григория все разумели князя Петра Андреевича Вяземского, слывшего за англомана. Это знал и он сам, и смеялся над этим». Прототипом Татьяны Юрьевны послужила П.Ю. Кологривова.

По просьбе директора московских театров Ф.Ф. Кокошкина Вяземский совместно с Грибоедовым для бенефиса Львовой-Синицыной написали водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом».

Грибоедов бывал у Вяземского в Остафьеве и принимал участие в домашних спектаклях. В переписке с Петром Андреевичем он не раз спрашивал об Остафьеве, стремился туда: «... Кабы теперь был в Москве, сыграл бы в деревне у вас роль старухи-маркизши, Волтеровой любовницы». «Как у вас там на Серпуховских полях?.. Я еще дней на седмь буду в Москву и конечно загляну к вам в Остафьево, где на свободе потолкуем».

Любил «потолковать на свободе» в Остафьеве и Е.А.Боратынский. В конце 1825 года, приехав в Москву, он окунулся в литературную жизнь. Знакомство его с Вяземским превратилось во взаимную привязанность. По словам П.А. Плетнева, это была «дружба, основанная на взаимном душевном уважении». Вяземский был в восторге от своего нового друга и одинаково ценил его как человека и как поэта. «Чем более вижусь с Боратынским, тем более люблю его за чувства, за ум, удивительно тонкий и глубокий...»– говорил он. «Сближение с Вами есть живейшее мое желание... При первой возможности буду к вам в Остафьево»,– писал Боратынский Вяземскому.

Первая поездка его в усадьбу в декабре 1825 года была неудачна: «с десятой версты от метели и худой дороги» пришлось вернуться. А в конце декабря и в январе 1826 года Евгений Абрамович навещал Вяземского в Остафьеве. А.С. Пушкину Боратынский писал: «Вяземского нет в Москве, но я на днях еду к нему в Остафьево и исполню твое поручение...» Он сообщал Пушкину: «Я часто вижу Вяземского. На днях мы вместе читали твои мелкие стихотворения, думали пробежать несколько пьес и прочли всю книгу...»

В 1827 году в Остафьево приезжал польский поэт А. Мицкевич. Здесь он написал одно из своих стихотворений. Петр Андреевич высоко ценил его, считая, что он принадлежит к «тому малому числу избранных, коим предоставлено счастливое право быть представителями литературной славы своих народов...» В свою очередь Мицкевич обрел в лице Вяземского друга, который знал и любил польскую литературу и польский язык. Вяземский перевел на русский язык некоторые стихотворения Мицкевича, «Крымские сонеты» и поэму «Конрад Валленрод».