Останкино

Путеводитель

Театр. Плафон зрительного зала

Особенностью этого помещения была чудесная в глазах современников возможность использовать его не только как театр, но и как «воксал» (то есть бальный зал), превращая одно в другое. «По окончании спектакля король со всем обществом вернулся в комнаты, где не успел пробыть и полчаса, как их попросили сойти по той же самой, покрытой красным сукном лестнице, которая их ввела в театр. Вместо последнего глазам зрителя представилась теперь огромная бальная зала, образовавшаяся из амфитеатра и театра...»– вспоминал очевидец приема в честь Понятовского.

Именно «бальной залой» с единым настилом пола, соединяющим зрительный зал и сцену, предстает театр перед современным зрителем. Для переоборудования ее в театр крепостные механики открывали пол партера и оркестровую яму, разобрав настил над зрительным залом, ставили лавки партера и амфитеатра. За легкой балюстрадой, отделяющей партер и амфитеатр от бельэтажа, размещались кресла лож. Там они стоят и в наши дни. В центре бельэтажа, на верхней площадке лестницы, в проходе устраивали графскую ложу под балдахином. Над колоннами лож видны арочные проемы райка (парадиза). Эти места занимала, по-видимому, крепостная администрация, не занятые в спектакле актеры. Проемы можно было закрыть деревянными расписными щитами, и тогда плафон казался цельной плоскостью. Роспись свода, выполненная живописцем Дж. Валезини, удачно имитирует купольную форму, обозначая «купол» дворца, который был виден еще издали. Из центра свода опускалась деревянная люстра на двадцать свечей. В начале спектакля при помощи скрытого за плафоном ворота люстру подтягивали, открывая одновременно люк. Вероятно, из него опускали щит-экран, который заслонял мешающий зрителям свет, отбрасывая его на сцену.

Театр. Сцена

Сцена вдвое больше зрительного зала, рассчитанного на 200–250 приглашенных. Приспособленная для сложных театральных эффектов и перспективных декораций, она обслуживалась двумя машинными отделениями – нижним, расположенным под сценой в трюме, и двухъярусным верхним, скрытым за плафоном, состоящим из отдельных щитов. При необходимости плафон разбирался. В верхнем машинном отделении были сосредоточены основные механизмы театра. 26 крепостных механиков под руководством Ф.И. Пряхина управляли спектаклем с помощью сложной системы подъемников. Здесь помещены были и «звуковые» машины – грома, ветра, дождя... Сложная машинерия, проектные чертежи и макеты которой присылались Шереметеву его парижским корреспондентом, знатоком театра Иваром, была переработана и осуществлена при активном участии крепостного механика Ф.И. Пряхина. Немалая часть уникального театрального оборудования в верхнем машинном отделении дошла до наших дней.

Глубокая сцена Останкинского театра, акустика которого восхищает нас и поныне, превращалась при помощи декораций то в городскую площадь, то в древний храм, то в поле битвы, то в дворцовые чертоги, то в морскую зыбь... Многочисленные декорации были исполнены Дж. Валезини, Ф. Гильфердингом, русскими крепостными художниками С. Калининым, К. Фунтусовым, Г. Мухиным. Колонны сцены, за исключением колонн просцениума, могли передвигаться и были неотъемлемой частью декораций.

Такими были подмостки крепостной труппы Н.П. Шереметева. Ее расцвет приходится на 1780–1790-е годы. До 200 певцов, танцоров, музыкантов, гримеров насчитывала она в это время. Высокий профессионализм труппы, успешно соперничавшей с императорским театром, обеспечивала совершенная система обучения. Замечательные русские актеры И. Дмитриевский, П. Плавильщиков, С. Сандунов, С. Синявская, известные итальянские учителя вокала, немецкие музыканты, выдающийся французский балетмейстер Ле Пик – вот далеко не полный перечень преподавателей театральной школы Шереметевых. Из этой школы вышли замечательные крепостные актеры – Татьяна Шлыкова-Гранатова, Андрей Новиков, Петр Самгин, Анна Изумрудова, Василий Воробьев, Мавра Бирюзова, Прасковья Ковалева-Жемчугова...

Примадонна труппы П.И. Ковалева-Жемчугова, необыкновенный голос которой сочетался с даром драматической актрисы, с семи лет воспитывалась в доме Шереметевых. Дочь крепостного кузнеца в двенадцать лет дебютировала в Кусковском театре в опере Сакини «Колония, или Новое селение». На протяжении многих лет П.И. Ковалева-Жемчугова была первой певицей труппы. В 1798 году граф подписывает ей вольную, а в 1801 году бывшая крепостная стала графиней Шереметевой. Театр был открыт в июне 1795 года премьерой героической оперы «Зельмира и Смелон, или Взятие Измаила», композитора И. Козловского на слова участника событий П. Потемкина. Представление поразило современников силой и глубиной игры крепостных актеров, роскошью костюмов, совершенством и великолепием быстро менявшихся декораций. Апофеоз оперы славил русские победы:

«Торжествуйте, россы, славой
Соплетайте вновь венцы,
Так в победе под Полтавой
Наши славились отцы.
Гром Петрова там десница
Шведам дерзким нанесла,
Здесь премудрая царица
Гордой Портой потрясла.
Пускай свет тому дивится,
Что взят грудью Измаил,
В славе воин веселится,
Лавры кровью он купил.
Пусть вселенна вострепещет
От российских грозных сил,
Здесь торжественно всяк плещет,
Победивши Измаил».

Эскиз декорации. К. Фунтусов. Конец XVIII века

Спектакли 1797 года превзошли Взятие Измаила». Героическая опера «Самнитские браки» была поставлена с небывалым размахом. «Не зная русского, я мог судить только о музыке и балете, – вспоминал присутствовавший на празднике французский посланник в России, – первая поразила меня приятностью гармоний, последняя – изящным богатством одежд, красотою, искусством танцовщиц и легкостью мужчин... Актеры и актрисы, танцоры и танцовщицы в балете, музыканты, составляющие оркестр, – все принадлежали графу Шереметеву».

Музыканты Останкинского театра составляли один из первых полных симфонических оркестров в России. Слава его не уступала славе труппы. В фондах Останкинского музея хранятся редкие экспонаты: гитара и виолончель «русского Страдивариуса», крепостного музыкального мастера И. Батова, работавшего в начале XIX века. Хоровой капеллой Шереметева руководил С.А. Дегтярев – крепостной музыкант, и поныне известный как замечательный русский композитор рубежа XVIII–XIX веков. Одному из его произведений, оратории «Минин и Пожарский», суждена была долгая жизнь: оратория, написанная в 1812 году, звучала во время Великой Отечественной войны, исполняется она среди многих других произведений композитора и в наши дни.

Более двух десятилетий существовала крепостная труппа Шереметевых. Около сотни опер, комедий, балетов насчитывал ее репертуар, состоявший из произведений французских и итальянских композиторов – Гретри, Монсиньи, Паизиолло, Пиччини, из русских комических опер Фомина, Козловского, Пашкевича.

С этих подмостков звучало лирическое пение:

»Владычица всех чувств и всей души моей!
Упав к ногам твоим, я в радости своей
Не знаю, как сказать, что сердце ощущает.
Присутствие твое меня так восхищает,
Что разум мой смущен и сам я вне себя...»

Раздавались патриотические арии:

»Храбрость, мужество и следствие побед,
Та твердость, с коею, не ужасаясь бед,
На все отважимся и все опровергаем.
Та слава, с коею повсюду побеждаем.
Та ревность, с коею мы к Родине горим,
И то, что победив врагов, боготворим».

Назад | Вперед

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9