К.И. Минеева

Царицыно

Глава вторая

Царицыно времени Баженова (продолжение)

Театрализованный праздник в Царицыне, к которому готовился Баженов, как и все подобные праздники того времени, обставлялся различными аллегориями. Аллегории были тогда в таком ходу, писал И.Е. Забелин, что «при Академии находился даже профессор Аллегорий». Праздник в Царицыне посвящался Нептуну. По замыслу зодчего маскарадные шествия должны были проходить по береговой дороге мимо пещер, нимфеев,— жилища морского царя и русалок, башни-руины с гротом под горой — обиталищем морских чудовищ, к острову с аркой-руиной. Здесь, в конце пути, в живых декорациях парка должны были разыгрываться пасторали, оперы и балеты, услаждающие не только глаз, но и слух сладкозвучными мелодиями. Солнечная лужайка перед театром с красивыми купами деревьев, с мягкими очертаниями холмов и журчащим ручейком, пробегающим под гротесковым мостиком, как нельзя лучше подходила для подобных представлений.

«Нигде нет такой картинной разнообразности смеси холмов, долин, озер, рощ и заливов, нигде нет такого света и тени, таковых переливов света и тени, таких переливов от самой темной до самой светлой зелени. Все как будто хитрою рукою Пусселя разрисовано, оттенено и подобрано»,— писали о Царицыне современники.

Создавая парк, Баженов избегал неоправданной пестроты красок.

В XVIII веке в парках в большом количестве сажали березы, что создавало своеобразный светлый колорит зеленым насаждениям. Как мы узнаем из статей по строительству садов известного русского теоретика и паркостроителя конца XVIII века Андрея Тимофеевича Болотова, самым красивым считалось, «чтобы прежде всего предлагать глазам зелень, сопряженную с белым или желтым колером. За сею подлежит последовать светло-зеленому, а за оным буро-зеленому и, наконец, темно-зеленому и черноватому колеру. Темно-зеленому колеру следует посему оказываться вдали, а светло-зеленому по большей части сблизи; а между ими могут помещены быть все прочие сродственного рода зелени по различным их степеням и смотря по тому, которая к которой ближе подходит».

Ведущими породами баженовского парка были сосна и береза. Старинные фото, таксационные ведомости 30-40-х годов XX века подтверждают эти данные. Так, березовая аллея Кантемирова сада Баженовым названа «березовой перспективой». Он же пишет о березах на ступенчатой горе-«пирамиде». В описи Царицынского сада 1825 года встречаются названия: большой березовый проспект, глухой березовый проспект и т. д.

Вид на долину речки Язвенки со стороны павильона «Золотой сноп»

Прозрачные радостные краски контрастно подчеркивались тенью густых насаждений, обычно состоящих «из темной дичи, сбитых в кучу групп или густых и непрозрачных рощей».

С самого начала строительства Баженов заботился о красоте пейзажного окружения дворцового комплекса. Заканчивая строительство Фигурного моста, Баженов писал Екатерине II: «…ветхие и отползлые берега на въезде по горе под новый сделанный мост кажется видом нехорошим; не повелено ли будет обделать их со временем же в виде rochev, чтобы казалось въезжая на оную, как обросшая сверху дерном и натуральный каменный профиль, а по пристойнейшим местам высадить кусты и деревца как мною уже посажены на построенном мосте по приличности на башенках и парапете во вкусе англичан». И там же — в отношении малого дворца на «полуциркульной горе» он писал:«… березки молодые по полуциркульной обрезной горе к дороге бывали подстрижены, а ныне без оного побеги в три лета дали близ оглобли толщиною и высотою до осьми аршин многия, чем строения красоту свою с противного берега много теряют, то не повелено ли будет их хотя и не стричь, но мелкие в них отростки вырезывать, дабы дать им способ рости хоть в дикости непорядочной… а все же игра зелени с кирпичом и белым камнем была бы приятной…»

Заботясь о яркости цвета кирпичных стен построек ансамбля, Баженов предлагал обмазать их горячим воском со скипидаром. «Снаружи стены, коим уже пять лет минуло, не повелено ли будет вымазать горячим воском со скипидаром, от чего кирпич не теряет своего цвета, а только беловатый сравнивается с другими и суровости воздуха все сносит крепко…».

В работах по строительству парка в Царицыне Баженову помогали безымянные мастера и подмастерья садового дела, и только через девять лет с начала работ в Царицыне были выписаны из Англии садовники Франциск Рид и Ион Мурно. Из документов мы видим, как ревностно относился Баженов к подросшему парку и как он был взволнован предложениями англичанина рубить сады. Возможно, они не находили общего языка потому, что в пейзажных парках Англии не допускали прямых аллей, в русском же парке Царицына Баженов сохранил партерный сад Кантемира и «трелучье» как основу парковой композиции. Своеобразие русских пейзажных садов как раз и состояло в том, что отдельные элементы регулярности в них не исключались. Защищая парк, 11 июля 1784 года в докладной к канцлеру Безбородко он писал о том, что село Царицыно «за девятилетнее время столь оделось приятными рощами и видами разных картин, что едва ли в самой Англии таковое место найдется; а просит только оное место несколько помощи в поправлении некоторых мест по положению своей природы».

Одновременно с проведением работ по формированию парка в заовражной части усадьбы на месте Кантемировых конюшен Баженов заложил основу будущего оранжерейного комплекса. Коллекция растений из года в год пополнялась, и к 1784 году «за умножением десяти тысяч оранжерейных дерев потребовалось построить новую каменную оранжерею». Баженов начал строительство главной оранжереи «на ста двадцати саженях» с полукруглым выступом в середине и тосканскими полуколоннами.

Наступила весна 1785 года, из всех сооружений, показанных на панораме, не были осуществлены только два: конюшенный корпус и башня с часами. Хлебный дом подводился под крышу. Все было построено, правда, без внутренней отделки. Заканчивались работы по реконструкции парка, благоустраивались подъезды к Царицыну. Думали, что государыня поедет из Москвы напрямик через Котлы, садили вдоль новой дороги березы. Но, узнав о заговоре, в страхе за свою жизнь, Екатерина приехала окольными путями, инкогнито, так и не увидев Царицына с тех эффектных точек, на которые рассчитывал Баженов. Дворец ей не понравился: «…государыня в гневе, возвращаясь к экипажам, приказывает начальнику Кремлевской экспедиции Михайлу Михайловичу Измайлову сломать оный до основания…»

Не ждал Баженов такой беды. Еще с отменой строительства Кремлевского дворца силы его были подорваны. Приказ о разрушении Царицына заставил его во второй раз пережить трагедию гибели своих многолетних трудов.

1 сентября 1785 года Измайлов писал, что императрица повелела «архитекторам Баженову и Казакову сделать планы о переправке со сметами».

Представил ли Баженов новый проект дворца на рассмотрение Екатерине, остается неизвестным.

В январе 1786 года Баженов был уволен на год от должностей, возложенных на него, а через два года отстранен от службы совсем без сохранения содержания. Это был самый тяжелый период его жизни. Причины опалы Баженова все еще не уяснены. Но, несомненно, не последнюю роль играла его дружба с просветителем и издателем Н.И. Новиковым.

Предыдущая | Оглавление | Далее